Идеальная невестка

Она была идеальной невесткой. И-де-аль-ной! Если кто не понял…

С высшим педагогическим образованием. Если вам это хоть что-то говорит…

Она ненавидела ложь и лицемерие. Она всегда говорила правду.
Не юлила и не пряталась за спину, обещая небо в алмазах…

Она так сразу и объявила родителям мужа. Так и объявила, пресекая различные домыслы и напрасные надежды, я вышла замуж за вашего сына, но не за вас. Поэтому, извините. Вы в мою семейную жизнь не вписывайтесь.

Но свекровь, женщина крайне добросердечная, переговорив с мужем, решила невестку в свою семейную жизнь не только вписать, но  и прописать. В хорошую четырехкомнатную квартиру.
Много ли нам с мужем надо, рассуждала свекровь жалостливо, мы потеснимся, а у ребят будет и комната и спальня. Дети пойдут. Что же им по чужим углам ютиться.

Невестка решение свекрови приняла величественно и благосклонно.
Она, дочь высокопоставленного партийного чиновника и директора школы, весь окружающий мир принимала с величественным снисхождением.
Если все вокруг так рады её видеть, слушать и прогибаться, чего ж не принять это подобострастие мира, логично рассуждала она с  пролетарской прямотой.

Невестка переехала жить к родителям мужа.

Первым делом  она продекларировала свекрови свои жизненные принципы. Неоднократно. Чтобы сразу пресечь напрасные надежды и наивные домыслы.

Свекровь согласно кивала головой, но всякий раз так и норовила сунуть нос в семейную жизнь сына.

Невестку эта забота раздражала, и, устав громким учительским голосом указывать свекрови место в их жизни, невестка как-то запустила в неё салфетницей…

Господи, да  салфетница-то была лёгкая, пластмассовая. Так, для острастки и кинута была, чисто попугать, чтобы уже поняла, наконец…

Свекровь от салфетницы увернулась и, наконец, поняла.

Она опять поговорила с мужем и они решили обменять одну квартиру на две. И разъехаться. Так и сделали.

Обменяли свои хоромы на две живопырки.

Двухкомнатую отдали сыну.

В однокомнатной норке поселились сами.

А потом и вовсе уехали из города. Подальше. Куда салфетница, даже при самом умелом броске,  долететь не сможет.

И стали они жить-поживать добра наживать.

Свекровь и свекор наслаждались старостью в тихом южном городе.
Сын с невесткой совершали успешные карьерные взлёты.

Они регулярно наведывались к родителям в гости. Проведать. Это святое. А заодно поесть фруктов и покупаться в тёплом море. Исключительно заодно. Раз уж приехали. Что уж теперь.

Шло время.

Скоропостижно умирает свекор. Свекровь остается одна. В немножко чужом городе. В уже немножко чужой стране.

И наступил момент, когда пришлось решать судьбу старой женщины.

Сын, как и мать, такой же мягкий и добросердечный человек, к тому моменту давно понял, что женился на танке с крепкой бронёй.

Поэтому военных действий он старался лишний раз не предпринимать. Бросать танк он тоже не решался.
Всё-таки…мало ли…в наше тяжёлое время… и танк может пригодиться…

Поэтому однажды он тихо-интеллигентно завел разговор о том, что маму уже нельзя оставлять одну, что надо что-то решать, что-то придумать, как-то разрулить…

Жена строго, по-учительски властно прервала.

- Твоя мать, ты и решай. Но имей в виду, я за ней ухаживать не буду.

А что? Правду сказала. Не юлила и не пряталась за спину, обещая небо в алмазах…

Сын замер, затих, с тоской глядя мимо крепкой брони в двухкомнатной живопырку. Да, маму надо забирать. Но куда её поселить? К себе? Куда? Покупать квартиру? Как?

На всякий случай написал маме письмо, чтобы она не переживала, потерпела, пока что-нибудь придумается, решится и разрулится. Как-нибудь.

И ведь придумалось-решилось-разрулилось!
Да так удачно!
Свекровь забрала к себе её младшая сестра. Вполне ещё бодрая старушка.

Она рассудила мудро, что милости от детей, как от природы, ждать нечего.

Поэтому, пока не поздно, пока есть ещё силы собрать вещи и погрузиться в поезд дальнего следования, надо сестре ехать.

И вот две старушки съехались вместе в городе страшно далёком. Куда не только салфетница не долетит, невестка не доедет.
А чего ей в такую даль мотаться? Деньги тратить…

Так думали старушки, с оптимизмом устраивая жизнь по-новому. 
Решение сестёр жить вместе, освобождая её от перспективы ухаживать за немощной свекровью, невестка приняла  величаво и  благосклонно.

И стали они жить-поживать и добра наживать.

Сын с невесткой на головокружительной вершине своих карьер несли в массы разумное, доброе, вечное.
Они воспитывали внуков, проводили отпуск в тёплых странах. Теперь уже заграничных.

Свекровь с сестрой жили, как могли, а могли они уже не очень, чтобы как, но всё-таки.

Раз в два-три года приезжал сын.
Без крепкой брони он превращался в ласкового, любящего, заботливого сыночку, который ходил по магазинам, готовил бабушкам еду, сокрушался, что они так далеко уехали и всякий раз не наездишься…

Мать жалела сына и никогда его ни в чём не упрекала, а, наоборот, сочувствовала. Ибо знала, что жить в одной квартире с танком очень опасно…

Сын жалел мать, но никогда ничего не предлагал, потому что жить в одной квартире с танком опасно.

Они встречались, расставались, встречались, расставались, считали дни и часы до встречи. Никто не мешал матери и сыну любить друг друга.

И жизнь стала напомнить крепко сколоченный паровоз, упрямо ползущий по хлипким деревянным рельсам вперед.
И вдруг...