Жду ответа, как соловей лета!

В древности, когда  у людей не было  мобильной связи и интернет-сети, они общались друг с другом при помощи ручки и бумаги. Писали письма.

И было это, доложу я вам как свидетель той древней эпохи процветания эпистолярного жанра, невыносимо прекрасно!

Потому что нет ничего слаще момента, когда из почтового ящика вместе с газетами выпадает белый конверт, с красно-синими полосками по краям.

И, волнуясь, сгорая от нетерпения, я разрываю конверт, чтобы быстро пробежать глазами  цепочки кривоватых слов. А потом медленно. А потом ещё раз … Чтобы вдохнуть в себя и пропитаться теплом, улыбкой, любовным вздохом и томлением духа. Всем, чем наполнены маленькие листочки, вырванные из школьной тетради и прилетевшие ко мне, на далекий остров,  самолетом в конвертах АВИА.

Получать и писать письма мне пришлось с десятилетнего возраста.

В пятом классе я была отправлена на два месяца в пионерский лагерь Артек. Там и началась моя активная переписка с родителями и друзьями-одноклассниками.

Особенно жгучую радость приносили мне письма от мамы. Мама обязательно вкладывала в письмо рупь. А иногда и три рубля одной бумажкой, что было верхом моего меркантильного счастия!

Папа писал мне письма очень редко. Только по великим событиям.
Поздравления и наставления, когда я поступила в институт.

Недоумение и наставления, когда деканат наябедничал родителям, что я редкостная двоечница.

Поздравления и наставления, когда я поехала работать по распределению на Кубань.

Папы нет с нами уже 20 лет. А письма его живут. И продолжают меня  любить,  жалеть, восхищаться, рассказывать смешные истории…

Я храню эти письма.  Рука не поднимается их выбрасывать, это невозможно! Они смеются, скучают, тоскуют…
Они живые, эти желтоватые листки, исписанные обычным человеческим почерком.

Ох уж этот почерк!

За годы переездов, дружб и расставаний, я накопила увесистую пачку писем от друзей и родных.  Избранное.

Избранное покоилось  в большом полиэтиленовом пакете, таскалось со мной по всей стране и затихло здесь в Сосновом Бору, в шкафу на полке.

И много лет я не заглядывала в этот пакет. Всё было некогда, всё было не до того.
Но оказавшись в домашнем заточении, я решила перебрать избранное и может быть с чем-то расстаться. Не всё избранное вечно!

И вот  достаю я пакет с письмами. С предвкушением беру первый лист, начинаю читать и с ужасом понимаю, что… я ничего не понимаю! Я не могу разобрать  затейливые закорюки! Они не складываются у меня в слова и не несут мне никакого смысла!

Как же так, изумилась я, почему я не понимаю написанное? 30 лет назад понимала, а теперь что? Беру второе письмо, третье… И тут до меня доходит, что мои глаза отвыкли от человеческого почерка.

Отвыкли!!!

Они привыкли к чеканным шрифтам компьютерных текстов  и телефонных СМС! Они не понимают кривого почерка моих друзей-подружек!

Я так удивилась, что просто переложила все письма из старого пакета в новую прекрасную коробку. Не читая.

Я тут два дня пыхтела, сидела на полу и обклеивала обувные коробки подарочной бумагой.
И вот в одну самую красивую  и положила свои первостепенные избранные письма, очищенные от второстепенных избранных. И я сложила их и не открывала коробку целый день.

А потом взяла себя в руки и, мужественно вгрызаясь в почерк, заставила глаза и мозг понимать человеческое письмо!

Больше всего у меня писем от подружки  Светланки. Мы с ней подружились ещё в шестилетнем возрасте, но письма друг другу начали писать, конечно, чуть позже. Жили в разных городах, поэтому писали часто и много!

Это был самый надежный и верный друг, которому я рассказывала все свои сердечные тайны, хорошо сдобренные соплями и стонами о первой, второй и третьей любви.

Света меня понимала, утешала, поддерживала и почти все свои письма украшала рисунками собственного производства.

Я очень любила Светланкины рисунки  и сохранила  много писем из нашей огромной переписки.

Мы со Светой были великие выдумщицы и  писали даже зеркальным письмом.
Это текст,  написанный левой рукой, представляет собой зеркальное отражение обычного письма.
Некоторые уникальные люди обладают такой способностью. А так как мы с ней были уверены в своей уникальности, мы писали зеркальным письмом быстро и свободно. Эпатируя тем самым публику, болтающуюся рядом с нами.

Из многочисленных писем, написанных круглыми, витиеватыми девичьими почерками, отдельно лежат листочки с острыми аккуратными буковками.  Это письма от мужчин. Адресатов немного. Папа, брат, муж сестры, друг студенчества и несколько писем, над которыми мне пришлось изрядно поломать голову.
Эти послания были без подписи и начинались скупо. Привет! Здорова!

По этим восклицаниям я не понимала, кто автор писем и почему я столько лет их храню.

Внимательно перечитала. Понятно, что  писал курсант какого-то военного училища. Писал о своих курсантских буднях, о приставаниях каких-то неведомых мне девиц, которые ему порядком надоели. А ещё начальство надоело. Которое приставало, не хуже девиц.

Тщательно изучив все послания, я радостно поняла, что про суровые будни курсанта высшего военного училища мне писал Миша Петров! Племянник любимый, болтун и хохотун, боксер и любитель булочек с рулетом! Писал, когда учился в Саратовском военном училище. Так что, Мишаня, у меня в красивой коробке хранится стопочка твоих приветов из далёкого саратовского прошлого!

И ещё толстенькая пачка писем. От однокурсника Бори Ложкина, друга и соратника по суровой студенческой борьбе.

Боря стал писать мне  из армии. Жалко, что я не сохранила конверты этих писем. В то далекое время, солдаты любили украшать конверты своих писем из армии разнообразными советами.

Шире шаг почтальон! Лети с приветом вернись с ответом! Жду ответа,  как соловей лета!

Эти воззвания в вечность всегда писались мелким каллиграфическим почерком на обратной стороне конверта и придавали почтальону, вероятно, более широкий шаг!

Переписка с Борей продолжалась и после демобилизации. Потом на несколько лет мы выпали из поля зрения друг друга и встретились уже в новом качестве, как пользователи соц. сетей.
Мы и сейчас пишем послания. Короткие. Как  сводки информбюро. А ведь было время, Боря, ты писал мне удивительные по романтизму и напускному равнодушию большие письма, которые я очень ждала!

Даже не представляю, что я отвечала тебе… Умничала, наверное. А сама про себя думала, эх, Боря, Боря, и почему мы так далеко друг от друга? Я ведь тоже балдею от безграничности Вселенной… А вдвоем, как известно, балдеть гораздо приятней…

Умение писать письма, это великий дар. Потому что всё проходит, все проходят, а письма остаются.
Рукописи не горят, письма не исчезают.
Печально, что научно-технический прогресс лишил человека  искреннего счастья  писать и получать письма.

Эпистолярный жанр  умер.

Или нет?

Я почему-то думаю, что он просто на время затаился, впал в анабиоз, выжидает. Выжидает, когда человек начнёт скучать по живому общению друг с другом….