Тётушка моя гулять не любит. Просто из дома её не вытащить! Так бы и лежала целый день на диване с наушниками на ушах. Слушая произведения любимого Антона Павловича Чехова.
Но обстоятельства и врачи вынуждают.
И идёт тётушка на улицу с большой сумкой, в которой лежат пижонские очки от солнца, огромные наушники (маленькие капли она не признаёт), плейер с очередным произведением Антона Павловича.
Она доходит до укромной скамейки в тени больших деревьев, ныряет в очки и наушники и наступает блаженство!
Но всякий раз это блаженство кто-нибудь да нарушит!
Вот недавно. Вообразите. Подходит к ней дама. Не юная, что важно понимать, совсем не юная. Скорей уже давно старая.
Садится рядом с тётушкой, кидает на неё любопытные взгляды, а потом и спрашивает:
- Извините, а сколько вам лет?
- Девяносто два года, - ответила тётя честно.
- Девяносто два? А как с головой у вас, всё нормально? – участливо спросила незнакомка.
Тётушка смотала провода и наушники в большую сумку, встала и сказала с достоинством:
- С моей головой все в порядке! А вот с вашей, по-моему, нет!
И гордо удалилась!
И вот вчера, вернувшись с очередной прогулки, тётя рассказывает очередную историю про бодрых старушек. Давясь от смеха!
Сидит на любимой скамейке. Никого не трогает. Чехова слушает.
Подходит дама с ухоженной внешностью и в элегантной одежде. Вежливо поздоровалась, попросила разрешения сесть рядом.
Тётя смотала провода и приготовилась к обороне. Но дама оказалась весьма учтива. Они неспешно поговорили о мерзком холодном лете. Потом дама вытащила из сумочки зеркальце и губную помаду, поправила макияж и с любопытством спросила:
- А сколько вам лет, если не секрет?
Тётя напряглась.
- Много, - уклончиво ответила.
- А всё-таки?
Незнакомая дама была так приятна на вид, так доброжелательна, что тётушка опять честно ответила.
- Девяноста два.
- Девяносто два? Ой, да молодая ещё! А мне девяносто шесть! – дама с победной улыбкой посмотрела на тётушку.
Маленькое отступление. Вообще, как я заметила, старушки очень любят спрашивать друг у друга возраст, выясняя, кто из них старше, а, следовательно, умней. А потом старушки начинают перечислять свои болезни, споря, у кого болезнь смертельней и страшней. Такие обычно у бабушек разговоры. Поэтому тётушка так не любит собираться с бабульками в стаи. Она Чехова любит.
Ну и вот.
Почти столетняя дама так понравилась тётушке, что она решила сказать приятное, тем более это было истинной правдой.
- Вы так элегантно одеваетесь, у вас такой красивый плащ и шарф в тон!
- Это да, одеваюсь элегантно, а мужики на меня не смотрят!
Дама задорно захохотала, а тётушка слабо улыбнулась, ибо такого поворота событий никак не ожидала. Пребывая в своём библейском возрасте, она любит только Антона Павловича. Из мужиков.
- Но это и хорошо, - продолжала почти столетняя дама, - хорошо, что не смотрят, а то смотрели бы на меня, а видели мою квартиру!
И дама рассказала, что живет одна. И ей это очень нравится. Никто не мешает и под ногами не путается! Сыновья навещают, конечно, и внуки приходят, но больше всего она ладит с невестками.
- Они у меня замечательные! – добавила дама.
Поговорив ещё немного о жизни, обе старушки разошлись, довольные друг другом.
А я, выслушав эту историю, задумалась. Сейчас я в равной степени люблю и мужчин и Чехова. Интересно, какая любовь отомрёт первой?
Я выросла в семье, где ложь считалась страшным грехом. Мама была воинствующим правдорубом. А папа хорошо чувствовал, когда надо говорить правду, а когда лучше промолчать. Но враньём мои родители никогда не занимались. Поэтому я жила в мире, где правда являлась высшей человеческой…
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →