Сад наших сосновоборских скульптур решили посмотреть.
Окультуриться слегка. Мы же всё-таки интеллигентные люди…
Не только оригинальностью форм, но и глубиной мысли.

Три из жизни птиц. Две из жизни людей.
Каждая скульптура на своей тумбочке.
Сразу вспомнился пионерский лагерь и фигура мальчик с горном.
На такой же тумбочке.

Может быть постаменты и необходимы, не спорю, но мне это кажется излишне пафосным.
Это разделяет искусство и зрителя. Не даёт слиться в эстетическом экстазе!
Вот в Ломоносове на поляне лягушек все лягушки почти на земле.
А у нас утончённая сублимация слияния мужского и женского начала…. как девушка с веслом…почти что...

Это радует, обнадеживает и вселяет осторожный оптимизм!

Мы шли неспешно по зимнему городу, тихому и малолюдному.
Я люблю простор!
Я так обнаглела, что не только из магазина ухожу, увидев очередь в три человека, я на другую сторону улицы могу перейти, если впереди чьи-то спины маячат.
Людей мало, машин мало. Сосны. Снег. Полное отсутствие суеты.

История этого поля с нынешней кривой новогодней ёлкой достойна пера великого Михаила Евграфовича.
Я, конечно, не Салтыков-Щедрин, но постараюсь эту историю рассказать отдельно и попозже.

А вот уютно расположился среди сосен проектный институт.
Его специалисты создавали Сосновый Бор. С учётом всех природных извилин, овражков и пригорков. С учётом каждой сосны. Потому и своё рабочее место проектировщики разместили так аккуратно и красиво.
Здание само по себе заслуживает отдельного описания и разговора.
В нём великолепный концертный зал!
Но институт находится в такой невероятной секретности, что, оставив завесу тайны над ним и его содержимым, я покажу только невнятный образ из красного кирпича в заснеженном сосновом бору.

А потом мы пошли на новый мост, перекинутый через реку Коваш.
Почти 40 лет горожане перебирались с одного берега на другой по хилому деревянному недоразумению. Причем перебирались по большой государственной нужде – на другом, малонаселенном берегу, почему-то построили здание суда и прокуратуры. Вот и брели бедолаги по шатким узким дощечкам старого мосточка.
Мост построили крепенький, но без затей.
Ходить по нему удобно.

Внизу на Коваше живут утки и даже в такой зимний день по льду бегали шустрые птицы.
Горожане всегда их подкармливают.
Мы тоже скормили буханку хлеба.
Летом сюда прилетают прожорливые чайки, поэтому борьба за каждый кусочек идет нешуточная. А зимой всё достается уткам. Я даже успела подкормить голубей, которые тут же стали падать в ноги, жалобно постукивая клювом об мост.
Правда, обедню испортила маленькая и очень толстая собачка-мопс, которая с разбегу налетела на клюющих голубей и стала алчно пожирать крошки черного хлеба.
Брату моему, кстати, заядлому охотнику, надоело это извращение над природой, и он заявил:
Да, и мы поехали к пиву и лещу и оставили природу в покое!
Пусть живёт.

Journal information