Недавно ходили с братом гулять по городу.
Сад наших сосновоборских скульптур решили посмотреть.
Окультуриться слегка. Мы же всё-таки интеллигентные люди…
Сад наших сосновоборских скульптур решили посмотреть.
Окультуриться слегка. Мы же всё-таки интеллигентные люди…
Полюбовались.
Не только оригинальностью форм, но и глубиной мысли.
Не только оригинальностью форм, но и глубиной мысли.
Сад сосновоборских скульптур представляет собой пять каменных композиций.
Три из жизни птиц. Две из жизни людей.
Каждая скульптура на своей тумбочке.
Сразу вспомнился пионерский лагерь и фигура мальчик с горном.
На такой же тумбочке.
Три из жизни птиц. Две из жизни людей.
Каждая скульптура на своей тумбочке.
Сразу вспомнился пионерский лагерь и фигура мальчик с горном.
На такой же тумбочке.
Может быть постаменты и необходимы, не спорю, но мне это кажется излишне пафосным.
Это разделяет искусство и зрителя. Не даёт слиться в эстетическом экстазе!
Вот в Ломоносове на поляне лягушек все лягушки почти на земле.
А у нас утончённая сублимация слияния мужского и женского начала…. как девушка с веслом…почти что...
Я как-то уже писала, что если из нашего города убрать сосны, останется жалобное зрелище скучных, типовых многоэтажек. Никаких городских украшений, никакой фантазии.
Пару лет назад у городской администрации выросла новая голова. Тут же зашевелились и опухшие от безделья ноги - городское благоустройство. Результатом этих шевелений стали дорожки, вымощенные плиткой, новые цветники и вот даже скульптуры, расставленные на одном пятаке.
Это радует, обнадеживает и вселяет осторожный оптимизм!
Это радует, обнадеживает и вселяет осторожный оптимизм!
Мы шли неспешно по зимнему городу, тихому и малолюдному.
Я люблю простор!
Я так обнаглела, что не только из магазина ухожу, увидев очередь в три человека, я на другую сторону улицы могу перейти, если впереди чьи-то спины маячат.
Людей мало, машин мало. Сосны. Снег. Полное отсутствие суеты.
Прошли по центру города с многострадальной Филатовой пустошью и безумным торговым центром, наречённым в народе Чемоданом, Титаником…
История этого поля с нынешней кривой новогодней ёлкой достойна пера великого Михаила Евграфовича.
Я, конечно, не Салтыков-Щедрин, но постараюсь эту историю рассказать отдельно и попозже.
История этого поля с нынешней кривой новогодней ёлкой достойна пера великого Михаила Евграфовича.
Я, конечно, не Салтыков-Щедрин, но постараюсь эту историю рассказать отдельно и попозже.
А вот уютно расположился среди сосен проектный институт.
Его специалисты создавали Сосновый Бор. С учётом всех природных извилин, овражков и пригорков. С учётом каждой сосны. Потому и своё рабочее место проектировщики разместили так аккуратно и красиво.
Здание само по себе заслуживает отдельного описания и разговора.
В нём великолепный концертный зал!
Но институт находится в такой невероятной секретности, что, оставив завесу тайны над ним и его содержимым, я покажу только невнятный образ из красного кирпича в заснеженном сосновом бору.
А потом мы пошли на новый мост, перекинутый через реку Коваш.
Почти 40 лет горожане перебирались с одного берега на другой по хилому деревянному недоразумению. Причем перебирались по большой государственной нужде – на другом, малонаселенном берегу, почему-то построили здание суда и прокуратуры. Вот и брели бедолаги по шатким узким дощечкам старого мосточка.
Ну а несколько лет назад здесь началось бурное строительство жилых домов.
Мост построили крепенький, но без затей.
Ходить по нему удобно.
Мост построили крепенький, но без затей.
Ходить по нему удобно.
Внизу на Коваше живут утки и даже в такой зимний день по льду бегали шустрые птицы.
Горожане всегда их подкармливают.
Мы тоже скормили буханку хлеба.
Летом сюда прилетают прожорливые чайки, поэтому борьба за каждый кусочек идет нешуточная. А зимой всё достается уткам. Я даже успела подкормить голубей, которые тут же стали падать в ноги, жалобно постукивая клювом об мост.
Правда, обедню испортила маленькая и очень толстая собачка-мопс, которая с разбегу налетела на клюющих голубей и стала алчно пожирать крошки черного хлеба.
Я очень удивилась, потому что никогда не видела, как домашние собаки кидаются на хлеб!
А тут и хозяин подошёл, ласково обращаясь к собачонке:
- Ну, пойдем, уточка моя!
Уточка, уже еле шевеля лапами от обжорства, и доедая на ходу последний кусок черного хлеба, засеменила за хозяином.
Брату моему, кстати, заядлому охотнику, надоело это извращение над природой, и он заявил:
- Всё, нафиг, надоело. Собаку хочется придушить, уток пострелять…Поехали домой! Пиво и лещ.
Да, и мы поехали к пиву и лещу и оставили природу в покое!
Пусть живёт.
Journal information