Сегодня католическое Рождество. В этот день я часто вспоминаю Рождественскую Финляндию. Запах корицы и выпечки, песню «Тихая ночь», чистый снег, тишину и умиротворение наших невозмутимых северных соседей. В сундуке моих воспоминаний Хельсинки занимает оcобенное место…
Эта история произошла пять лет назад. В ноябре 2010 года в Хельсинки, в медицинском центре Ортон моей подруге Светлане делали сложнейшую операцию на позвоночнике. В день операции врачи посоветовали мне и Ивану, мужу Светланы, не сидеть в Ортоне, не трепать нервы себе и окружающим, а погулять по городу, зайти в кафе.
Мы, конечно, согласились, хотя гулять по Хельсинки в этот мрачный осенний день было препротивно. С неба шел снег, плавно преходящий в дождь и все это небесное извержение сопровождалось сильным ветром.
Мы, конечно, согласились, хотя гулять по Хельсинки в этот мрачный осенний день было препротивно. С неба шел снег, плавно преходящий в дождь и все это небесное извержение сопровождалось сильным ветром.
Терзаемые волнением и холодом, мы поехали в центр Хельсинки к Успенскому православному собору. Когда на душе тревога и страх за близкого человека достигают критической точки самое лучшее, на мой взгляд, это погрузиться в покой и умиротворение Храма.
Успенский собор – красавец из красного кирпича был так хорош, что мне давно хотелось побывать в нём. И я не разочаровалась. Стариной дышал каждый сантиметр его стен, богато расписанных, украшенных великолепными иконами. Величественная старина, слегка потускневшая, благородная.
Одно смутило – почти всё внутреннее пространство собора было огорожено, подойти к алтарным иконам не удалось.
Я увидела мужчину-служителя, подошла и спросила, как можно подать записку на молебен.
Одно смутило – почти всё внутреннее пространство собора было огорожено, подойти к алтарным иконам не удалось.
Я увидела мужчину-служителя, подошла и спросила, как можно подать записку на молебен.
- А как вы узнали, что я говорю по-русски? - удивился мужчина
- А как же, - в свою очередь удивилась я, - ведь Собор православный.
- Православный, но Московскому патриархату он не принадлежит. Собор относится к Финской православной церкви.
- Хорошо, пусть так, нам бы записки подать…
- Это невозможно, мы не берем записки и не служим молебны, как у вас…У нас службы проходят только по выходным, приходите в субботу, помолитесь…
- Нет, это невозможно, нам необходимо сейчас. А есть ли в Хельсинки православная церковь Московского патриархата?
- Где-то есть, но я точно не знаю… идите к Кафедральному собору, там рядом есть небольшой храм, вроде бы он от Московской патриархии.
Странное чувство было у меня в Успенском соборе после этого разговора. Ощущение какой-то театральности, неправдоподобности что ли. Вроде бы всё как в любом православном храме но….как в старом склепе, не живое, заснувшее..
Сгибаясь под порывами колючего ветра, мы дошли до Кафедрального собора.
Собор - гордость и вполне заслуженная гордость Финляндии! Еле обошли эту белоснежную громаду, нашли маленькую аккуратную церквушку, надежно запертую на замок.
Ни души. Никакой. Ни финской. Ни русской. Куда идти?
Мы не знали. В этот момент в моем вздыбленном мозгу стала проявляться навязчивая мысль – отслужим молебен, и операция пройдет успешно! Не попадём в русский приход, тогда…..Об этом я старалась не думать. Надо искать! Но где?
И, уставшие от бесплодных поисков, мы пошли, куда глаза глядят. Глаза привели нас к подъезду с большой табличкой на русском языке «Финская православная миссия». Это звучало так оптимистично, что мы быстро отыскали любезную сотрудницу миссии, которая – увы – ни слова по-русски не понимала. Еле-еле объяснили на пальцах, что мы ищем. И в награду получили распечатанную карту района, где находилась Свято-Никольская церковь.
Мы поблагодарили и выкатились вон, решив выпить кофе и обсудить план дальнейших действий. В кафе мы поняли, что ходить под дожде-снегом и ветром мы уже не в состоянии. Ехать в Никольскую церковь надо только на такси.
Но в Хельсинки в такси можно сесть только на стоянке. Или вызывать машину по телефону. Пока мы это обсуждали, девушка, убирающая посуду со столов, подошла к нам и сказала, что она русская и поможет вызвать такси.
Конечно, мы были ужасно довольны, потому что устали, промокли и порядком отупели.
Свято-Никольская церковь стоит на небольшом православном кладбище. Светлое, видимо благодаря большим одинаковым белым крестам на могилах, без привычных нашему глазу оградок, кладбище выглядело оптимистично. Словно на поле стоит стая больших белых птиц, готовых рвануться в небо и улететь..
Мы бросились к дверям церкви и……долго дёргали запертую дверь. Разочарование было такое сильное, что я уж собралась пустить горючую слезу…. Однако, взяла себя в руки и огляделась.
Вокруг не было ни души. Но возле одной могилки женщина убирала старую траву. Я подошла к ней и спросила когда откроют храм. Женщина сказала, что церковь работает только по выходным, по будням всегда закрыто.
Я опять чуть не разревелась. Однако женщина что-то вспомнила и говорит:
- Я видела, как здесь проходил диакон отец Владислав. Может быть, он ещё в храме? Сейчас посмотрю.
Мы опять вернулись к церкви, и она постучала в служебную, незаметную дверь. Через минуту мы уже стояли в маленьком уютном коридорчике, путано объясняя своё появление в столь неурочный час. О. Владислав нас успокоил.
- Настоятеля о. Николая нет, а второй батюшка о. Орест сейчас находится в другом нашем храме. Я ему позвоню и попрошу, чтобы он приехал и отслужил молебен.
О. Владислав позвонил и выяснил, что о. Орест не сможет приехать в Никольский храм. Он в церкви Ксении Петербургской. Но он сейчас же отслужит молебен за здоровье болящей рабы Фотины и за благополучный исход операции.
Потом о. Владислав провел нас по церкви, мы приложились к иконам, написали записки и уже собрались уходить в ветер и слякоть, но о. Владислав категорически заявил, что никуда нас не отпустит, пока мы не выпьем чаю.
И мы долго сидели и пили чай, ели бутерброды... Мы говорили как добрые друзья, как люди, давно знающие друг друга. О. Владислав рассказал о жизни прихода, о том, как часто к ним раньше приезжал теперь уже патриарх Кирилл, какой он простой и мудрый человек…О многом говорили.
Спокойный доброжелательный разговор как бальзам проливался на наши измученные тревогой души.
Для меня это была не просто беседа. Это было спасительное и успокоительное действо, и я вдруг совершенно чётко поняла – операция пройдет успешно, и мы благополучно вернёмся домой в Россию.
Я бы сидела и сидела долго, но …. Мы засобирались домой, и попросили вызвать такси.
О. Владислав запретил нам даже и думать об этом, велел пять минут подождать и, закончив свои дела, повез нас в отель.
- А ведь я заехал в храм случайно, - сказал нам о. Владислав, - я совсем не собирался сюда сегодня. Как вы удачно меня встретили!
Это был на самом деле счастливый случай. Хотя, мудрые люди знают – случайностей в нашей жизни не бывает! Во всём прослеживается чёткая причинно-следственная связь.
Эту встречу я помню до сих пор. В той сложной ситуации нам много помогали разные люди, и финны и русские эмигранты, и я им всем благодарна. Но теплей и сердечней встречи у меня на финской земле не было.
И операция прошла успешно, и через месяц мы вернулись домой. Но каждый раз приезжая в Хельсинки я мечтала вновь встретиться с батюшками, чтобы передать привет от Светланы и еще раз сказать спасибо. Я приезжала в Никольский храм, но…
Но всегда получалось так, что это были будни, храм был закрыт, и не было женщины, которая постучала бы для нас в заветную дверь.
Прошло три года. Как-то я приехала в Санкт-Петербург на подворье монастыря Оптиной пустыни. Остановилась в доме паломника и мне дали место в комнате, где уже жила одна девушка. Мы познакомились, и я услышала совершенно удивительную историю её жизни, заслуживающей отдельного рассказа.
Она родилась в семье этнических финнов. В 90-е годы семья эмигрировала на историческую родину, и живут они сейчас очень хорошо недалеко от Хельсинки. Семья православная и моя новая знакомая после школы обучилась швейному мастерству и стала работать. С одной мечтой – вернуться в Россию. Последние несколько лет, девушка постоянно приезжает в Санкт-Петербург, мечтает найти работу при большом монастыре в швейной мастерской и остаться в России навсегда.
Тут я и спросила, бывает ли она в Никольском храме?
- Конечно, - ответила моя новая знакомая, - и хорошо знаю о. Владислава и о. Ореста.
Я рассказала ей эту историю и попросила обязательно передать отцу Владиславу Меньшикову и отцу Оресту Червинскому, что с Божьей помощью и по их молитвам сложнейшая операция прошла успешно.
Девушка обещала всё исполнить, а я наконец-то угомонилась. Все эти годы мне почему-то казалось, что я непременно должна это сделать.
Девушка обещала всё исполнить, а я наконец-то угомонилась. Все эти годы мне почему-то казалось, что я непременно должна это сделать.
Вот такой святочный рассказ, простой и незатейливый. Но с чудом. И с верой. И с милосердием. И с Богом. Ведь Бог – это любовь.
Journal information