Дифирамб юбиляру

- Тишина в студии! Тишина! Вышли все вон, кто ещё не ушёл! Дверь захлопните!

Когда Борис Николаевич так орал и сверкал очками, все боялись и уходили.
Растворялись в пространстве,  распадались на атомы.

Дверь лязгала замком, Боря поправлял наушники и через секундную паузу, взмахивая рукой, умиротворённо кивал. Начиналась запись радиопрограммы. Всего-то 15 минут эфира в сутки.
И на долгие годы память, как о самом счастливом времени нашей с Борей профессиональной жизни.

Когда меня отправили работать на радио, я сильно сопротивлялась. Я любила писать, а про радио ничего не знала, не умела, и мне очень не нравился собственный голос.

Это была самая страшная пытка – слушать свой писк и покрываться трупными пятнами отвращения.
И кто знает, может быть, я так и зависла в  своём ужасе перед микрофоном, если бы звукорежиссёром был кто-то другой.
Не Боря.

Да, Борис Николаевич сделал из моего невнятного мычания ну, если не Екатерину Андрееву, …то вполне приличное что-то сделал!

Несмотря на разницу в возрасте я лихо перешла на «ты», хотя обычно делаю это с трудом.
А уж когда человек старше, «тыкать» вообще не могу физически – воспитание.

Но когда мужчина говорит тебе:

-  Лапочка, ты хорошо работаешь, у тебя интересные тексты! Ты такая умная, ты сама себе цены  не знаешь! Голос? А что голос? Да нормальный у тебя голос.

Вот тут и пропадает страх, и скованность и сомнения в собственной полноценности.
Я не видела своих слушателей и даже не думала о них. Мне было ужасно страшно, всё мерещилось, что горожане, слушая меня, заливаются злобным смехом и плюют в радиоприёмник…

Поэтому я думала только об одном слушателе Боре и работала только для него.
Я научилась определять качество своих текстов по его дыханию во время записи программы.
Если Борис Николаевич сидел беззвучно и бесстрастно, значит я написала так себе, фигню какую-то… Но не стыдную фигню, не стыдную…

Если Боря начинал посапывать и улыбаться – да, я создала нечто шедевральное и от косяков, которые я бросала на довольное лицо Бориса Николаевича у меня просто крылья за спиной вырастали!

Мы с Борей творили взахлёб.
Никто нам ничего не указывал, не кошмарил, главный редактор только поощрял.
Большего полёта творческой мысли я за всю свою работу в СМИ не испытывала.
Телевидение – слишком командный труд. Оператор, звуковик, монтажер - одно  слабое человеческое звено и все твои гениальные задумки превращаются в халтуру. И обидно и досадно и не ладно…

На радио проще, работают двое – журналист и звукорежиссёр. И если они думают в унисон – большего счастья для творчества не найти!

Боря был соавтором всех передач. Мои, иногда куцые и непродуманные тексты, он обрамлял так неожиданно красиво, наполнял таким содержанием – сама удивлялась. Это был не просто музыкальный фон на разговор, интервью или под мои слова. Его работа была наполнена глубоким смыслом.

У Бори  великолепная фонотека. Он прекрасно разбирается в русской и зарубежной музыке, обладает безупречным музыкальным вкусом и тонко чувствует слово. Это очень важно.

Он шёл  впереди и вёл меня за собой!

Так, подбадривая и нахваливая друг друга, мы провели в творческом союзе несколько самых лучших лет профессиональной жизни. Потом нам пришлось из уютной радиостудии выползти в мир, в люди и продолжать радовать горожан уже в телевизионном формате.
Талантливый человек – талантлив во всём. Борис Николаевич проявил недюжинные способности журналиста и ведущего.

Он создал авторские программы «Рыбный день», «7 в 1» и я в них радостно бегала в подмастерьях.
Борины сюжеты о деревенской жизни, о простых горожанах, о политических деятелях, грамотные мудрые тексты – для меня это был высший пилотаж журналистской работы. Лучший пример профессионала и человека.

Мы по-прежнему работали  вместе, но в разных программах.
Мы даже ругались друг с другом!
О, наши творческие споры …

Это просто песня какая-то громкая!

Борис Николаевич, чистый холерик по темпераменту заводился быстро и оглушительно. Естественно, накал страстей нападал и на меня, сколько бы я не мужалась!
Мы могли задорно поорать друг на друга.
И хлопнуть дверью.
И через полчаса расхохотаться, потому что Борина вспыльчивая натура быстро отходила от потрясения, и я не могла долго сердиться, глядя на него.

У нас на студии была традиции – в коридоре на стене  висел чистый лист ватмана и рядом в пакете лежали фломастеры.
Это была наша корпоративная газета.
Напиши сам.
Каждый студиец имел возможность оставить свою жалобу, претензию, похвалу, просто размышлизм какой-то.
Гвоздём каждого номера были перлы от Бориса Николаевича.
Дело в том, что Боря – человек тонкого безупречного юмора.
Его остроты всегда являются миру без подготовки, ярко, образно. Мир начинает хохотать, но через какое-то время слова острот забываются. И это было печально. Поэтому студийицы и взяли за правило, каждую шутку от Бори записывать тут же в газете, чтобы не забыть.
Шуток было очень много, а так как газета висела до полного заполнения где-то около месяца, мы все постоянно читали Борины афоризмы и хохотали.

К сожалению, ситуация в отечественных СМИ сложилась таким образом, что талантливые люди пятой власти сейчас не нужны. И не просто не нужны, а сильно мешают.
Своим талантом, свободомыслием, способностью отстаивать свои убеждения, интересы зрителей, горожан, а не линию партии и правительства.
Неугодных людей не увольняют, нет, им просто создают такие условия, что они увольняются сами.

Сейчас Борис Николаевич продолжает трудиться в научном институте. Его основная специальность инженер-оптик.
А город потерял яркого, остроумного, доброго, что немаловажно, журналиста! Доброго к людям и к миру творческого человека.

Но  в архивах двух студий остались его работы. Детям и внукам можно показывать!

Сегодня у Бориса Николаевича юбилей.
Цифры писать не буду.
Для такого молодцеватого мужчины, эти цифры не имеют никакого отношения.
Просто поздравлю, объяснюсь в очередной раз в любви, пожелаю крепкого здоровья и жизненных радостей!

И, заканчивая эту песню в честь Бориса Николаевича Бурмистрова, я хочу подарить ему редкий раритет: рабочую запись новогодней передачи 2002 года. Этот 20-минутный исходник для широкой публики интереса не представляет, это воспоминания для тех, кто работал с нами. Кто знает нашу историю. Кому было интересно и кто с теплотой вспоминает наше общее прошлое.

Просто любопытствующим смотреть не возбраняется. Не забывайте только, что это исходный, рабочий материал, с некоторым браком по звуку.