irina_sbor

С утра в нашей местности хозяйничает такая прескверная погода, что на улицу даже  смотреть противно. Не говоря о том, чтобы выйти и прогуляться. И настроение противное.

Поэтому я гуляю только по комнатам и смотрю ютуб. 

А ещё гремлю холодильником и шпионю за кошкой, а кошка шпионит за мной. А потом мы вместе заваливаемся на диван, она мгновенно засыпает, а я развлекаю себя видеопродукцией всемирной сети интернет. В надежде, что настроение улучшится. Как бы. 

Вот зачем-то посмотрела ролик про сто тысяч бенгальских огней в унитазе. Каково? И нафига?

В некотором царстве, как бы в  государстве, жил-был город. Закрытый. Были в этом государстве открытые города, а были и закрытые. 

И вот, долго ли, коротко ли, город взяли да открыли.

 И решили пустить по этому поводу в город гостей заморских. Невиданных доселе и неслыханных. На поезде. По рельсам. 

И не просто по рельсам пустить, а встретить их как полагается по старинному обычаю – с хлебом и с солью. На вокзале. 

С красными девицами в кокошниках, с добрыми молодцами в пиджаках, с детишками восторженными. С речами, песнями и плясками.

И назвали это мероприятие Караван мира, ибо, когда гости заморские со всего мира приезжают в гости с миром, то ждёт их, разумеется, мир, пир и добрые люди!

Я выросла в семье, где ложь считалась страшным грехом. 

Мама была воинствующим правдорубом. 

А папа хорошо чувствовал, когда надо говорить правду, а когда лучше промолчать. 

Но враньём мои родители никогда не занимались.

 Поэтому я жила в мире, где правда являлась высшей человеческой добродетелью, а ложь презиралась и уничтожалась мгновенно. Моя ложь. По малолетству я пыталась ею пользоваться. Это у меня получалось отвратительно. 

Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Я так и сделала. 

В воскресенье составила план труда на всю неделю, с гордостью поведала  об этом Создателю, он расхохотался и завалил меня в кровать. Утром в понедельник. У Бога безупречное чувство юмора! 

Завалил одним ударом. Соплями, чихом, кашлем. 

А чтобы я не вздумала подниматься согласно своей теории – и с соплями можно двери красить – он добил меня жуткой головной болью. Наповал. На радость Матильде. 

Которая тут же прибила меня к кровати своим тщедушным тельцем. И стала за мной следить.

Сегодня состоится грандиозный эксперимент. Впервые в жизни  Матильда будет ночевать одна!

Я уеду в гости, а на хозяйстве останется кошка. 

Делай, что хочешь! 

Хоть песни пой, хоть обои дери, хоть котов приводи, хоть гадь в каждом углу!

Я живу в стране верующих людей. Поголовно верующих. Поголовно, неистово, и даже, не побоюсь этого слова, одержимо. Верят все, но в разное. 

Кто-то в Бога, кто-то в Аллаха, кто-то в рептилоидов. И в Сталина тоже верят. И в искусственный интеллект. 

А ещё в президента,  в оппозицию, в коммунизм, в запад, который нам поможет. 

Кто-то верит в светлое будущее, кто-то в славное прошлое – верований много и  все они находятся в состоянии глубокого противоречия друг с другом. Крепкого такого противоречия, несокрушимого. Потому что за каждой такой верой стоит своя правда и непоколебимая убежденность в её правоте. И чувство глубокого оскорбления на тех, кто эту правду не разделяет.

Поэтому статья 148  УК РФ об оскорбление чувств верующих так легко и прочно  вошла  в сознание граждан. 

Оскорбляются все на всех из-за всего плохого в защиту всего хорошего.

Жизнь у меня сейчас скучна на события. Даже в воскресенье. Один ремонт. И в голове и в событиях.

 Обои, плинтус и линолеум. Линолеум, обои, плинтус.

Проблема транспортировки трехметрового рулона линолеума в комнату занимала меня два дня. Потому что фирма гарантировала мне доставку рулона только в квартиру. А в комнату? Разворот этой тяжеленной махины в узком коридоре как осуществить? 

Я строила замысловатые комбинации, но всё разрешилось легко и весело. Два молодых и сильных доставщика линолеума в квартиру радостно согласились кинуть мне рулон прямо в комнату. Мелочь, а как приятно! Я одарила их шоколадками и россыпью благодарности.

Мне бы лёгкости … Чтобы плыть над земной неровностью! Спокойно и безмятежно! 

А всё, что к ногам цепляется, сбрасывать играючи. Легко, без сожаления, как  обстоятельства, несовместимые с моей жизнью. 

А того, кто пытается за пятку укусить, по голове погладить и сказать:  

 - Прости, малыш, но нам с тобой не по пути! 

Да, вот именно так и сказать. С улыбкой добра. 

Нам не по пути, малыш!

Иду по улице. Целеустремлённо и решительно. Потому что у меня дела. 

Впереди бредут двое мужчин, увлеченных беседой. Бредут нога за ногу. Одной  рукой  машут,  другой – бутылку  пива несут. Одеты немарко, практично, короче, пролетарского вида мужички. 

Я их догоняю, внутренне скукоживаясь в ожидании порции матюгов. Да потому что сейчас все на матах! Включая детей и древних стариков. А я мат не люблю, и привыкнуть к нему  не получается.

 И вот я обгоняю мужичков и с удивлением понимаю, что их жаркое обсуждение какой-то рыбалки на каких-то озёрах не содержит в себе ни единого слова обсценной лексики!

Вот именно. Когда я была неуклюжим подростком, я свои ноги  ужасно не любила. Они казались мне слишком длинными и слишком тонкими. В зимнем сапоге нога болталась как пестик в ступе, чем глубоко печалила моё сердце.

Я отчаянно завидовала другим девочкам. 

Вот у них ноги как ноги, думала я, средней длины и вполне полненькие, заполняющие собой все голенище сапога. Такие девочки ходили гордые собой, как взрослые тётеньки, а я все ещё была похожа на унылую макаронину.